Кейптаун, город двух океанов

Говорят, что со стороны океана в ясную погоду люди на борту корабля замечают Столовую гору с расстояния 100 километров от берега. Далеко виден и океан, когда стоишь на южном обрыве горы — на оконечности Африки и наблюдаешь, как солнце становится пунцовым и как бы покрывается окалиной, погружаясь в воды Атлантики.

КЕЙПТАУН — ПРЕТОРИЯ

Можно подумать, что находишься где-то на краю земли, в одном из охраняемых уголков ее неповторимой и нетронутой природы. Отчасти так оно и есть: здесь заканчивается Африканский континент и чуть поодаль сходятся у крутобокого утеса два океана, Атлантический и Индийский, причем глаз легко различает границу — бирюзовые, веселые волны Индийского никак не желают смешиваться с серо-стальными, хмурыми бурунами Атлантики.

Но диким уголком это место никак не назовешь. Если оборачиваешься на север, то перед тобой открывается захватывающий вид на центральную часть, «центральную миску», как здесь говорят, Кейптауна — мегаполиса с населением в четыре с половиной миллиона человек, который, охватывая тебя, струится вдоль извилистого берега немаленького Капского полуострова.

В этом противоречии нет ничего необычного, из таких парадоксов и состоит Кейптаун — самый красивый город мира, по моему скромному мнению, поддерживаемому весомой оценкой бывалых туристов. Здесь все необычно, ярко, очень близко к природе и одновременно авангардно-технологично. Худо-бедно, но кейптаунцам удалось сохранить многое из чудесного дара природы. Конечно, уже давно нет кейптаунского льва, как и леопардов или других диких животных на Столовой горе (она включена ООН в список объектов Всемирного природного наследия), но там сохраняются сотни видов неповторимой флоры Южной Африки.

«Мать городов Южной Африки» — еще один титул Кейптауна. Именно здесь в 1652 году высадился его основатель, агент голландской Ост-Индской компании Ян фан Рибек с сотней соратников, чтобы создать стоянку для судов компании на полдороге в вожделенную Индию, манившую пряностями. Самый «продвинутый» город ЮАР — тоже о нем: здесь, как ни в каком другом месте страны, много компьютерных компаний, здесь сделал свое состояние Марк Шаттлуорт, первый африканский космонавт.

Жизнь в городе никогда не затихает, бьет ключом сутки напролет. По трем автомагистралям, на ажурных эстакадах повисшим над толчеей центральных кварталов, носятся с бешеной скоростью автомобили жителей города-великана. Они называют это «капетонианским стилем езды», а я бы сказал — жизни, если иметь в виду скорость и неожиданность перемен, а также смену городских пейзажей. В Кейптауне порт перестраивают в торговый центр, свалку — в городок детских аттракционов, а бетонная теснотища деловых кварталов неожиданно сменяется благоуханной тишиной и пением диковинных птиц парков и ботанических садов.

Частичка черта, несомненно заключенная и в стиле жизни кейптаунцев, и в них самих, выражена и в крылатой фразе, рожденной в этом славном городе: «Экономьте воду — пейте вино». Утверждают, что впервые она сорвалась с уст основателя города фан Рибека, который, едва заложив поселение, стал радеть о виноделии и уже в феврале 1659 года торжественно объявил: «Сегодня, благодарение Господу, вино впервые изготовлено из винограда Кейпа в дубовой бочке».

Он же и завез из Европы в Южную Африку первый сорт винного винограда — «ханепут». Этот александрийский мускат с явными вкраплениями лимона и меда, слыл одним из лучших в мире еще на рубеже XVIII—XIX веков. Сегодня древний завет фан Рибека актуален как никогда: ученые грозят Западному Кейпу невиданной засухой, и власти что ни день все больше урезают нормы потребления воды. Может, настало время воплотить задиристый совет мореплавателя в жизнь?

Перечислять можно долго — вывод один: в Кейптауне много всего — и трущоб вокруг отстойников «Бегемотовой трясины», и величественных вилл миллионеров богатых районов — Бишопскорта или Констанции. Такое впечатление, что этим городом можно наслаждаться 24 часа в сутки день изо дня, жалея устроить себе хотя бы один выходной, чтобы не упустить чего-нибудь интересного, и вовеки не насладиться вдоволь. В самом деле, разве можно пройти мимо Замка — словно прототипа Петропавловки, гранитной пятиугольной твердыни, заложенной голландцами на берегу Столовой бухты на полвека раньше Града Петрова.

Видно, типовое строительство не нами выдумано, а зачиналось еще по крайней мере в XVII веке. Гранитные булыжники, из которых сложены стены и равелины Замка, должны были защищать от ядер испанского и португальского флотов. Защитные стены были возведены у самого уреза воды, но потом угроза пропала, и форт оказался в центре оживленного городского перекрестка: земли не хватало, и для возведения портовых построек было засыпано мелководье у Замка.

Неотразимое обаяние Кейптауна рождено тем, что человек в этом благословенном уголке планеты поступил нестандартно. Он не подстраивал окружающий мир под свои прихоти, а сам постарался естественно и ненавязчиво встроиться в природу. Чтобы в кране водопровода была вода, ее не забирают у рек и ручьев, а, как и в годы фан Рибека, пользуются дождевой влагой, накопленной естественным резервуаром — озером на вершине Столовой горы, откуда вода и спускается под природным напором в городские трубы. Ради прокладки дорог в Кейптауне не ломают построенных домов и не сносят гор, а вписывают их в уже имеющийся пейзаж и, если не хватает места, проводят дороги над городом на эстакадах.

Сами кварталы, заполняясь, не боятся расширяться и уже почти охватили неразрывным кольцом весь Капский полуостров. Конечно, коммуникации растягиваются, но люди живут не скученно, привольно. Кстати, растянутость страшна, если в планировке господствуют центростремительные тенденции. А ведь можно сделать так, как это давно устоялось во многих городах ЮАР, — каждый район или квартал самодостаточен, в нем имеется все необходимое для жизни, и человеку незачем, если это не связано с работой, регулярно выезжать в центр города. Потому-то, путешествуя по Кейптауну, никак не можешь понять, выезжаешь ты или въезжаешь в город — жилые кварталы сменяются обширными парками, садами, а то и вовсе фрагментами первозданного ландшафта: горами, лесами, бухточками. И вовсе нет московского проклятия — пробок, как, собственно, и часа пик. Просто круглый день по шоссе города со стoкилометровыми скоростями пульсирует поток машин.

Хорошенько не выучив наизусть маршрут, в Кейптауне очень трудно попасть в нужную точку: тебя постоянно подстерегает опасность проскочить нужный съезд со скоростной дороги и дальше долго колесить до разворота. Исключение для неуемной автопогони составляют набережные, особенно в вечерние часы — там принято ехать медленно, чтобы не помешать людям, совершающим пробежки. После работы десятки тысяч кейптаунцев устремляются на пробежку, и создается впечатление, будто поток огненной вулканической лавы покрывает набережные — это подпрыгивают в такт с движением ног огоньки катафотов — светоотражающих накладок на кроссовках бегунов, которые в темноте предупреждают водителя о приближении к человеку.

Высокий спортивный дух горожан проявляется не только на многочисленных стадионах, где они любят поболеть за своих любимцев на соревнованиях по регби, крикету, гольфу, но и в борьбе с собственной ленью — они не прочь пробежаться, поплавать в океане, поиграть в теннис, а то и в такую древнюю забаву, как крокет, описание которой у нас можно встретить разве что в классических романах XIX века.

Лично мой любимый уголок Кейптауна — Хрутескир, обширное поместье, охватывающее полукругом Столовую гору. На заре XX века тут скупал землю Сесил Родс, известный нам по учебникам истории как самый главный негодяй из всех империалистов, основатель концерна «Де Бирс» и создатель двух Родезий, а главное — автор идеи «Каир—Кейптаун», то есть формирования непрерывной череды английских колоний, которые бы опоясали Африку с юга до севера. В жизни, особенно к концу ее, Родс показал себя очень приличным человеком: завещал всю скупленную у Столовой горы землю государству, то есть обществу.

На бывших его владениях сегодня помимо одной из резиденций президента ЮАР располагается учебное заведение с мировым именем — университет Кейптауна с его клиникой Хрутескир, где в конце 1960-х годов хирург Кристиан Барнард впервые в мире сделал пересадку сердца. Там же зеленеет Кирстенбошский ботанический сад, где собраны семь тысяч видов уникальных растений со всей южной оконечности континента.

В бывших владениях Родса ему поставили памятник — «Физическая энергия». На высоком постаменте атлетичный всадник рукой указывает в заветную северную даль Родса — путь на Каир. Такой порывистой и стремительной, неуемной, видно, была сама суть Родса, который за неполные 50 лет сумел собственными силами вырваться из нищеты многодетной семьи сельского священника, стать богатым человеком и очень крупным политиком, а также страстным собирателем старины.

Кстати, не исключено, что интимные пристрастия Родса каким-то образом тоже влияют на дух Кейптауна. Вслед за великим империалистом город облюбовывают все больше поклонников однополой любви. Причем этот процесс идет такими широкими шагами, что Кейптаун стал претендовать на звание всемирной столицы «странного племени». Так южноафриканцы именуют приверженцев чересчур горячего однозначно мужского или сугубо женского братства. Уже ныне во многих туристических справочниках Кейптаун рекламируется как «самое благорасположенное к гомосексуалистам и лесбиянкам» место отдыха.

Помимо традиционного парада «малайцев» (так в Кейптауне называют потомков переселенных туда в XVII веке мятежных вождей племен Юго-Восточной Азии), городской достопримечтельностью последние годы стало очень откровенное костюмированное шествие «чудаков». Это гала-шоу считается самым крупным такого рода в Африке, в нем участвуют до 10 тысяч южноафриканских и зарубежных геев. В нарядах типа «Лихорадка в джунглях» они маршируют, приплясывая и воспевая прелести «голубых» и «розовых» идеалов. Среди самых горячих сторонников голубо-розовой революции в Кейптауне — местные бизнесмены, занятые в туризме, пластической хирургии, операциях с недвижимостью, торговле драгоценностями, информационных технологиях. По их подсчетам, волна соответствующего оттенка только в последнем году принесла им доход 50 миллионов долларов.

И это лишь цветочки. Вслед за «странными» туристами, верят в Кейптауне, туда хлынет «голубой» и «розовый» бизнес и поток иностранной валюты. Их усилиями в городе создается целая гей-индустрия — специальные клубы, бары, кафе, рестораны, сауны и пляжи. Хитом нынешнего летнего сезона в Кейптауне обещают стать первые в истории гей-скачки на лошадях, которые пройдут в феврале 2005 года на всемирно известном ипподроме Кенилуорт.

А любителям традиционных ценностей лучше прогуляться по ботаническим садам в тихом центре Кейптауна. Там, в паре шагов от шумных и узких улиц с небоскребами, которые более напоминают американские, а не африканские пейзажи, жизнь словно замерла в XIX веке.

У входа в тенистые дубовые аллеи садов вас все так же встречает памятник британской королеве Виктории, стерегущий классическое здание парламента. На посыпанных песком дорожках белки охотно хватают с рук орешки. Сады окаймлены самыми величественными постройками Кейптауна — зимней резиденцией президента, музеем изящных искусств и двумя синагогами, старой и новой. Когда-то на месте садов были огороды, на которых выращивали овощи для пополнения провианта судов Ост-Индской компании.

Теперь вы немного больше знаете о городе, в который легко влюбиться и очарование которого навсегда останется с вами, если вы провели там хотя бы несколько дней.

Павел Мыльцев